...

"А какое, спрашивается, веселье?.. Чему радоваться? Ах, вы знаете - раньше у меня были свои лошади, я приемы делала, а теперь... ботинок не на что купить.

Я отхлебнул пива. Оно показалось мне горьковатым.

- Сестра лежит с ангиной. Хозяева дома, греки, оскорбляют, потому что мы русские...

Я сделал второй глоток. Пиво как будто сделалось еще горче.

- Ничего. Даст Бог, все уладится. Опять будем жить хорошо.

- Не верю я. Ни во что не верю. Наверное, скоро все перемрем. Муж в Совдепии остался. Наверное, убили.

Отхлебнул, опустил голову.

Решительно, черт их возьми, пивные заводы стали беззастенчиво прибавлять желчь в пиво.

- А может, муж и жив, - утешил я.

- А если и жив - так с голоду умер"

--------------
Это, конечно, Аверченко. "Еще гроб".

А еще это я, читающий за завтраком ленту друзей.

А еще это я, рассказывающий в своем посте, как все будет плохо, и портящий вам настроение на весь день.

А еще это вы, пересказывающие свежую статью Скойбеды, отчего мне хочется встать на четвереньки и залаять.

У меня такое ощущение, господа национал-предатели, что массовых репрессий не понадобится - мы сами друг друга расстреляем из киселевых и яровых и добьем контрольной скойбедой в голову.

"- Прощайте, - пробормотал я.

- Куда ж вы так скоро?

- Пойти на кладбище, что ли, повеситься.

- Да уж теперь это только и остается, - с готовностью одобрила она"