Оливер Твист (2005)

Полански удалось решить одну из сложнейших задач: снять экранизацию конгениальную тексту, а не авторское кино, где позволено менять место действия, эпоху, пол героев и вводить трапеции с голыми боярами.

Цель при этом формулируется примерно так: надо создать не реалистичную правдивость и не условный фарс, а правдоподобность в рамках творчества данного писателя. Абсолютный реализм не только необыкновенно сложен, в большинстве случаев он и не применим. Попытка сделать из Диккенса "как оно могло быть на самом деле" может закончиться только одним - авторский текст не выживет в реальной атмосфере.

Читая книгу, мы всегда подразумеваем ее условность в границах, обозначенных автором, и уже в этих координатах ей верим. В экранизации конгениальной книге должно быть то же самое - полная достоверность, но нанесенная на сетку, которую дает текст - не только в плане сюжета, но главное - в плане эстетики. Грубо говоря, герои и декорации должны быть "вышедшими из книги", но при этом живыми и трехмерными без картона, голливуда и папье-маше.

Полански справился с этим безупречно - при том, что сюжет он кое-где изменил под себя, мы видим на экране не Лондон времен Диккенса, а диккенсовский Лондон и диккенсовских героев.

Вообще, я бы ему доверил экранизировать всю английскую классику. Например, я не видел ни одной сколько-нибудь приличной экранизации Стивенсона - везде либо фарс и капустник, либо эстетика детского фильма, где можно на всякую правдоподобность сразу наплевать и даже не стараться.

Караваджо

Отстояли с НН и gargul_ja четыре часа в очереди, пытаясь попасть на Караваджо. Не попали. Замерзли до посинения. Черные береты старушек, стоящих перед нами, к концу третьего часа напоминали шампиньоны.

Дважды совершая вылазки из очереди к метро, созерцали маленькую, но упорную струйку людей, стоящих в музей Глазунова.

- Почему-то мне кажется, все они голосовали за "Единую Россию".
- Да, а в новостях скажут, что очереди в Пушкинский и к Глазунову были одинаковые...

Чтобы ободриться, пытались развлекаться как могли - придумали "Открыты Шилов, Рерих, Глазунов. Там Кремль открыт! Но мне туда не надо". Спели импровизированную песню про команданте Караваджо. Плясали, не выходя из очереди. В общем, благодаря всему этому мы не дезертировали, а честно поцеловали решетку, за которую нас не пустили.

Тут будет отступление и вопрос: друзья, а ни у кого случайно нет связей с администрацией Пушкинского музея? Нельзя ли сделать так, чтобы некоторых товарищей расстреляли? Потому что охрана запустила последнюю партию в 17:30 (кассы до 18:00), ничего не объявила очереди и просто ушла в тепло. Поэтому люди стоящие четыре и пять часов на морозе, мерзли еще сорок минут, чтобы убедиться, что их не пустят. За такой фашизм, отягощенным особым свинством, я считаю надо как-нибудь зверски покарать виновных. Мольберт непосмотренного мной Караваджо стучит в мое сердце!

В какой-то момент очередь стала превращаться в стихийный митинг. Народ начал скандировать:

Охрана появилась на пороге, внимательно на нас посмотрела и вернулась в тепло.

Много рассуждалось о сокрушительной любви москвичей к искусству. Стал бы сам Караваджо стоять такую очередь, чтобы посмотреть на чьи-то картины? Да хрен бы он стал. Стал бы, например, итальянец стоять такую очередь, даже с перспективами получить автограф у Караваджо? Тоже сомнительно. А москвичи упорно стояли до последнего. Чем спровоцировали гениальный разговор с подошедшими гопниками:

Ну где такое еще услышишь? Так что сходить на Караваджо мы сходили. Ну, а что картин его не видели - дело второе. На это репродукции есть.